Уважаемые читатели!

В связи с тем, что по ходу пьесы изменения во второй части начали влиять на события первой части, я решила вернуться и начать выкладывать многосерийную сказку в хронологическом порядке, именно так, как она была написана пять лет тому назад. Надеюсь, что обнародование будет идти без сбоев. Надеюсь, но не гарантирую. Увы.

С уважением, Мартини.

Эта история началась в разгар весны. Полная луна, круглая и жёлтая, как смазанный маслом блин, грузно зависла в небе, разглядывая окрестности: поля, города, деревеньки. К сожалению, была уже глухая ночь, и посмотреть было не на что, только в лугах мелькали какие-то тени. Отмахнувшись от лёгкого облачка, Луна осветила поросший густой травой луг и узкую тропку, вьющуюся меж высоких трав. А кто это шастает тут по ночам?.. Но юркая тень, мелькнув в призрачном свете, скрылась в кустах, росших на опушке леса. Луна сунулась, было, в чащу, но дремучий лес, не желая раскрывать свои тайны, нахохлился, прикрылся ветками. Луна презрительно фыркнула, завернулась в облака, как в шаль, и поплыла к озеру — любоваться своим отражением, а в это время в лесу происходили интересные события.

По тропинке, еле угадывающейся в ночной тьме, устало трусил кот, основательно потрёпанный долгой дорогой и бурной, полной невзгод, жизнью. Старость и дорожная пыль превратили мощного рыжего красавца в усталое привидение в замызганном саване: помятые усы уныло повисли, порванное в драке ухо вывернулось наружу; хвост, которому было положено гордо торчать вверх, обречённо волочился вслед за хозяином, подметая пыль и прошлогодние сосновые иголки. Да и шкура, когда-то толстая и пушистая, а теперь зиявшая многочисленными проплешинами наводила на мысль, что её хозяин разводит моль на продажу.

Медленно и осторожно преодолев овраг, кот замер в недоумении: тропинка, и так плохо угадывавшаяся в темноте, исчезла. Усталый путник тяжело вздохнул, прикидывая, как поступить, но тут же притих, заметив лёгкое движение в невысокой молодой весенней траве, неизвестно как выросшей в середине дремучей чащи. Нервно дёргая хвостом, кот ждал, и не напрасно: в метре от него, на остатки тропинки, выскочила упитанная мышь. Кот прыгнул, намереваясь схватить раззяву, но усталость сделала своё — он промахнулся. Мышь громко пискнула, оповещая округу об опасности, лихо проскочила меж кошачьих лап и кинулась к норе, вырытой среди мощных еловых корней. Охотник кинулся за ней, но не рассчитал: старость — не радость, — и со всего маху ударился головой в корень, торчавший из-под земли.

Переждав, пока отхороводят своё искры, фонтаном брызнувшие из глаз, кот осторожно тряхнул головой. Сквозь затихающий звон в ушах он услышал дикий хохот мышей, восхищённых столь редким в этих краях зрелищем. Из-под еловых корней доносились радостные возгласы, хвалившие роскошный фейерверк, а так же приглашения заходить почаще. Кот тихо ругнулся себе под нос и, приблизив морду к норе, примирительно произнёс:

— Дуры! Чего ржёте? Я только дорогу хотел спросить.

— Да? А я-то думала, ты познакомиться хотел! — съехидничали из глубины норы.

Кот раздражённо плюнул и отошёл подальше, к поваленной берёзе, погибшей в неравной схватке с ёлками за место под солнцем. И тут же нашлась потерянная тропинка: она скользила вдоль упавшего ствола, теряясь в темноте. Кот приободрился, расправил грудь. Оглядевшись в потёмках, он постарался запомнить место, куда нужно будет завернуть на обратном пути. Повернувшись в сторону мышиного убежища, он мстительно прошипел:

— Буду возвращаться — на ужин приглашу. Всех.

— А что это ты в моём лесу сезон охоты открыл? — раздался сверху скрипучий голос.

Задушено мявкнув, кот подскочил и, поскользнувшись на коряге, шлёпнулся на тощий облезлый зад.

Сверху раздалось насмешливое уханье, хлопанье крыльев и на поваленный ствол дерева приземлился филин. С интересом глянув на трясущегося от страха кота, птица прищурила глаз, спросила:

— Ты кто такой?

— Я? — кот ткнул себя лапой в грудь, как будто на поляне было ещё штук пять котов.

— Ты, ты! — ухнул филин, насмешливо глядя на своего визави.

— Кот.

— Да это я вижу. А дальше? Или у тебя ни имени, ни племени.

— Почему это? — оскорбился кот. Приосанившись, он гордо заявил, — Лис я есмь.

— Ухты! — хохотнула птица, — ну, раз ты есмь… — хлопнув крыльями, птица прищурилась, спросила строго: — ну, и чего ты тут забыл ночью?

— Ничего, я так, мимо проходил.

— Ну, так и проходи, — саркастически ответил филин.

Кот помялся, и заискивающе посмотрев на птицу, тихо произнёс:

— Да заблудился я. Давно тут не был. Вот и забыл дорогу.

— А, понятно. И куда ты шёл, пока не заблудился или адрес забыл со страху? — филин лениво потянулся, расправив крылья.

Лис недоверчиво глянул на филина и с сомнением в голосе протянул:

— Деревню ищу. Броды называется. Слышал? — произнёс он вслух, а про себя подумал: «Да что ты слышал? Что ты знаешь о настоящей жизни, пень с крыльями? Дальше своего леса, небось, и носа не совал».

— Чего ж не знать, знаем. Чай тоже иногда из лесу-то выбираемся, — насмешливо ухнул филин и пронзительно уставился на кота.

У Лиса заурчало в животе. Вот ещё не хватало, чтобы эта свинья пернатая мысли читала. Филин рассмеялся, зловещее уханье покатилось по лесу. Коту стало совсем плохо: «Придушат в глухомани, мяукнуть не успею», подумал он, еле держась на подкашивающихся лапах.

— Чего трясёшься? Я котов не ем, по крайней мере, таких старых, — лениво пробурчал филин, довольный произведённым на наглого пришельца эффектом, и снисходительно продолжил, — вот как ты шёл по этой тропинке — так и иди, пока лес не кончится. Спустишься с холма, пройдёшь полем, там твои Броды и будут. Понял?

Напуганный кот только и смог, что мелко затрясти головой. Филин снова захохотал, ухнул напоследок:

— Ищите и обрящете, — и, взмахнув крыльями, исчез в ночи так же неожиданно, как и появился, не удостоив рассыпающегося в благодарностях кота, даже кивком головы.

Присев на траву в тени поваленной берёзы, кот перевёл дух, успокаивая себя тем, что жив и здоров, никто его не съел, и идёт он верным путём, а вот когда дойдёт!..

Передохнув и успокоившись, Лис выбрался на тропинку, и устало потрусил по полно утоптанной земле, загребая поникшим хвостом опавшую хвою и стараясь не думать о разбитых лапах и урчании в пустом желудке. Отвлекая себя от нерадостной действительности, кот мечтал о том, как вернётся в этот проклятый лес и отомстит наглой птице, напугавшей и заставившей унижаться. Его! Унижаться! И перед кем? Перед этим мешком с перьями?

«Ну, погоди», думал кот, «сейчас доберусь, куда надо, а потом мы посмотрим, кто из нас старый! Поймаю — пух и перья повыдергаю. Подстилку себе набью, а ты, тумбочка с крыльями, ещё мне будешь её в зубах приносить!».

Месть кипела и бурлила в кошачьей голове фонтаном. Лис старательно отгонял мысль, что филин мог и соврать, и никаких Бродов за лесом нет. Заглушая страх быть обманутым, кот в красках представлял, как обдирает пух и перья с наглой птицы, и выгоняет, дав пинка под зад. «Или, может, съесть?», подумал кот, но ответ на этот вопрос он так и не придумал: лес кончился.

Всхлипнув, Лис привалился к дереву, сполз на траву — лапы не держали его. Всё. Всё кончилось — дошёл. Ему хотелось заорать от радости, заорать громко, на всю округу, но Лис придушил рвущийся из глотки мявк и блаженно закрыл глаза, думая, что делать дальше. Можно было отдохнуть тут или добраться до деревни, темневшей у подножия холма. Разглядывая деревню, кот думал о том, что до жилья рукой подать и надо идти туда, тем более что пожрать в лесу вряд ли удастся, а вот в деревне — запросто. Вдруг, ему вспомнилась усмешка и последние слова это старого идиота: «Ищите и обрящете». А если там ничего нет? А если раскопали, если нашли? Ещё раз, помянув тихим недобрым словом старого филина, бедный скиталец вскочил и резво поскакал по узкой тропинке, вьющейся по склону холма.

 

В деревне было тихо, только кое-где лениво перебрехивались собаки. Может быть, в другое время Лис и послушал бы, о чём они там лаются, но сейчас ему было не до местных сплетен. Выскочив на залитую лунным светом улицу, он свернул направо и побежал вдоль забора, прячась в густой тени и совершенно забыв об усталости. Цель была рядом: впереди, за широким лугом, поросшим васильками и ромашками, темнел высокий каменный забор, за которым пряталась огромная усадьба окружного мельника — добротный двухэтажный дом с хозяйственным двором.

Добежав до конца улицы, кот нырнул на лужок и тут же выскочил назад, громко ругаясь сквозь зубы: за те десять лет, что он тут не был, многое изменилось: на лужке росли не безобидные цветы, а какие-то очень острые колючки.

Обегая лужок, и выплёскивая обиды, злопамятный кот проклинал всех, кого вспомнил: жителей деревни, запустивших лужок, противную ботанику, подложившую ему свинью, зловредного филина, и наглых мышей.

Добравшись до забора, кот резво побежал направо, огибая огромный двор, туда, где за коровником рос высокий старый дуб. Остановившись у дерева, кот принюхался, но чужих рядом не было. Оглянувшись, как будто не доверяя собственному носу, кот вздохнул и, подойдя к дереву, начал ожесточенно рыться между корней, не замечая боли в натруженных и стёртых долгой дорогой лапах.

Лис копал. Копал упорно. Комья земли летели во все стороны и с гулким стуком падали на землю. Вдруг, кот взвыл: лапа зацепилась за что-то твёрдое, сдирая кожу. Лис замер на мгновение. Райская музыка зазвучала в тишине, весь мир заиграл неожиданными красками, даже луна стала светить гораздо ярче — он нашёл!

Короткая передышка, и Лис начал яростно грести лапами, выковыривая из земли маленький свёрток. Вытащив его из норы, кот лёг, положив на найденную ценность голову, и зарыдал от счастья. Всё было не зря — лишения, голод и холод, сбитые в кровь лапы. Всё было не напрасно.

Немного придя в себя, он забросал дырку землёй, старательно заметая следы и, зажав драгоценный свёрток в зубах, пролез через дырку в заборе во двор и побежал к коровнику. Пробравшись на сеновал, Лис нашёл укромное местечко, где можно было поспать до утра и, спрятав там свёрточек, побежал к погребу.

Удача не покинула Лиса и на этот раз: дырку, сделанную им десять лет тому назад, до сих пор так и не нашли. Кот приподнял дранку, оторванную ещё тогда, и забрался в райские кущи. От ударивших в нос запахов у него закружилась голова, а желудок квакнул и подпрыгнул, оказавшись где-то в районе горла. Кот приостановился, оглядывая роскошный пейзаж: крынки с молоком и сметаной, висящие на крюках домашние колбасы и окорока, головки сыра на полках. Мечта, дивный сон оголодавшего путника.

По-хозяйски сделав ревизию, Лис выбрал самую свежую и вкусную сметану и, сунув в крынку морду, начал жадно лакать, захлёбываясь и всхлипывая. Утолив первый голод и воспрянув духом, он забрался на верхнюю полку и, примерившись, прыгнул на висевшую на поперечной балке связку домашних колбас. Верёвка, не рассчитанная на исполнение цирковых номеров, лопнула, колбасы полетели на пол, увлекая за собой кота, который в последний момент смог вывернуться и шлёпнулся сверху, подмяв под себя мясное изобилие. Отмерив длинный хвост колбас, который у него хватило бы сил утащить с собой, Лис ещё попил молока, похлебал сметаны, умылся, стирая сметанную бороду и, зажав в зубах вкусно пахнувший трофей, волочившийся следом, вернулся на сеновал. Проверив ещё раз, на месте ли загадочный свёрточек, кот удовлетворённо вздохнул и уснул, свернувшись калачиком.

 

Солнечный летний день давно перевалил за полдень, когда кот, проснувшись и плотно позавтракав, умывался, сидя на подоконнике небольшого слухового оконца и наблюдая за двором. Да, он нашёл то, что искал, но это ещё не всё. Теперь нужно было найти её. Он прищурил глаза, вспоминая. Когда он уходил отсюда, ей было семь лет, значит, сейчас — семнадцать, — как раз время, чтобы начинать. Кот знал, что помочь ему может только она. А если её выдали замуж? Лис махнул хвостом, отгоняя тревожную мысль. Позапрошлый раз тоже так было и всё прошло нормально, и в этот раз всё должно сложиться удачно.

Лёгкая тень мелькнула от дома, направляясь к сараю, Лис напрягся, сердце бешено заколотилось: она или нет? Пробежав по стропилам, он осторожно глянул вниз.

Молодая девушка, худенькая и хрупкая, рыдала, сидя на полу, уткнувшись лицом в колени. Он не видел её лица, только волосы — светло-пепельную волнистую гриву. Она или нет? Осторожно, стараясь не цеплять лишний раз натруженные лапы, кот спустился вниз и, тихо подойдя к девушке, сел, замерев, как статуэтка.

Заметив движение, девушка испуганно вскинулась, но поняв, что перед ней только кошка, облегчённо вздохнула и тихо позвала:

— Кис-кис-кис.

Кот, скорчил недовольную гримасу и сказал:

— Сама ты кис-кис-кис. Я — Майстор.

Девушка ахнула, уставилась на кота, широко распахнув глаза.

Кот удовлетворённо кивнул. Да, никаких сомнений. И глаза, как у матери — огромные, зелёные, как весенняя листва, и аккуратный носик, и высокие скулы. Но всё это — ерунда, главное — она поняла, что он сказал. Только она и такие, как она, могли понять, что он не просто мяукает, а говорит.

— Я — Майстор. А тебя зовут Вьета, — ворчливым тоном заявил Лис, недовольный тем, что снова придётся объяснять. Всё-таки в прошлый раз было проще. — Ну, чего расселась, как корова на меже? Вспомни, тебя зовут Вьета.

— С чего ты взял? — возмутилась девушка, — меня зовут… — она осеклась, посмотрела на кота сумасшедшим взглядом и как-то странно продолжила, — ну вот, начинается. Они правы, я ненормальная, а может просто голову напекло. Сижу и говорю с котом. Я сошла с ума.

Не выдержав, кот цапнул девушку за палец и, не боясь, что услышат, заорал истошным голосом:

— Окстись, дура! Нормальная ты — нор-маль-ная! Ну, вспомни, вспомни же! Ты — Вьета, Вьета. Вспомни, как мама тебя звала.

Девушка, собиравшаяся возразить коту, сообразив, что собирается сделать, примолкла, а кот снова приказал:

— Вспоминай! Ты — Вьета! Ну!.. — он уставился на девушку, а та покорно повторяла вслед за котом: «Вьета, Вьета».

Вьета. Девушка ахнула. Яркой вспышкой вспыхнуло в голове — да, так её звала мама! Она — Вьета. Вьета, а не Полина! Перед глазами замелькали картинки из забытого детства. Небольшой, уютный дом в саду. Мама накрывает на стол. Ярмарка в соседнем городе, где они катаются на карусели. Она сидит рядом с мамой и ей кажется, что лошадки живые. Они весело машут гривами и радостно ржут, совсем, как настоящие. Соседская свадьба — мама танцует и поёт. Она такая красивая, даже красивее невесты. Весёлые, яркие картинки сменяются мрачными. Тётка, которая что-то недовольно выговаривает матери, забирает маленькую Вьету, и они куда-то долго едут. Ночь, зима, холодно. Мрачные грязные гостиницы и постоялые дворы. Тётка ничего не говорит и не объясняет, только всё время что-то бурчит себе под нос. Огромный тёмный дом. Злой мужик — муж тётки — кричит, что ему не нужны нахлебники в доме. Маленькая холодная комнатка под самой крышей. А потом ей сказали, что мамы больше нет, и она будет жить здесь. И вот тогда-то ей и дали другое имя — Полина, которое девочке сразу не понравилось, а старое приказали забыть навсегда. И она забыла, всё забыла. Почему? Ей же было уже семь и она должна была помнить, но она забыла всё. И если бы не этот кот, то никогда бы и не вспомнила!

Она всхлипнула и, задыхаясь, уставилась на кота. Тот облегчённо вздохнул и произнёс:

— Ну, вспомнила, наконец-то, — и сразу остановил рвущийся из уст девушки вопрос, подняв лапу и призывая её помолчать, — тебе интересно, почему ты всё забыла? Это нормально. У всех бывает. Чужое имя отшибает у ведьмы память. И не смотри на меня так. Твои родственники это знали, потому и сменили тебе имя. Ерунда, всё вспомнишь. И меня тоже. Ты же меня видела. Когда ты сюда приехала, и ещё имя своё не забыла, я тут был.

— А я помню. Только мама звала тебя Лисом, — радостно доложила девушка.

— Да, потому что я рыжий, как лис, — с достоинством произнёс кот.

— Да нет, потому что ты хитрый. Я вспомнила, — засмеялась Вьета и, поглядев на недовольную морду Лиса, добавила, — сам же хотел, чтобы я вспомнила, так не жалуйся, что я вспомню и то, что тебе хотелось бы утаить. Теперь-то я знаю, что за гангрена ночью в погребе шуровала! Это ты! А мне из-за тебя такую трёпку устроили.

— Полено, курица вшивая, где ты шляешься зараза? — долетел со двора недовольный мужской голос.

Кот испуганно посмотрел на дверь и тихо приказал:

— Иди. Я тут спрячусь, а вечером поговорим. Не надо, чтобы они меня видели.

И он со всей возможной для пораненных лап скоростью взобрался назад на сеновал.

Вьета вышла из сарая на солнечный свет и зажмурилась, таким ярким показалось ей всё вокруг. А ведь ещё полчаса назад всё было мрачным и безрадостным. Она улыбнулась и направилась к крыльцу, откуда доносились истошные крики дяди.